Рэйки Усуи Шики Риохо (Reiki Usui Shiki Ryoho)

На Японском архипелаге имеются находки мезолитической (додзёмон, 10–6 тыс. лет до н.э.) и неолитических (протодзёмон и дзёмон, 7 тыс., 6–1 тыс. лет до н.э.) культур. Письменные источники датируются началом 8 в. н.э. С этого времени можно довольно точно проследить историю смены правителей (императоров) Японии. Заимствование китайской письменности в середине I тысячелетия открыло японцам доступ к китайской культуре.

В середине 19 в., вслед за падением сёгуната, были предприняты усилия для заимствования достижений европейской цивилизации. Способность японцев усваивать все лучшее помогла им стать одной из самых развитых наций в мире.

Народное образование. По закону каждый ребенок обязательно должен получить шестилетнее образование в начальной школе и трехлетнее – в средней школе первой ступени. Учебный год в Японии начинается 1 апреля и заканчивается в марте. Он состоит из трех семестров, разделенных 40-дневными каникулами в июле-августе и зимними – в конце декабря. Школьники посещают занятия в среднем 240 дней в году, включая субботу. В 1996 в Японии из более 1,5 млн. выпускников средней школы первой ступени 99% продолжили обучение в средней школе второй ступени. Поскольку будущее ученика по окончании средней школы зависит от оценки его способностей при поступлении в престижную школу второй ступени и университет, большинство учащихся всех классов несколько вечеров в неделю посещают специальные подготовительные учебные заведения «дзюку». Считается, что будущее благополучие и социальная значимость человека в большой мере определяется успехами на вступительных экзаменах в школу второй ступени, колледж и университет, и предварительно подросток должен преодолеть «ад вступительных экзаменов» («дзюкэн дзигоку»). Существуют частные средние школы, в которых обучение платное и нет конкурсного отбора учащихся. Некоторые частные университеты, например Нихон Дайгаку, располагают собственными начальными и средними школами.

Программы школ всех ступеней утверждаются министерством образования. Авторы учебников – признанные авторитеты в своих областях, однако министерство сохраняет за собой и регулярно использует право на цензуру учебных пособий.
В настоящее время в Японии действуют более 400 университетов. Древнейший из них – Токийский (основан в 1877), в прошлом Первый Императорский университет, является самым авторитетным высшим учебным заведением Японии. За ним следуют университеты в Киото (открыт в 1895), Сэндае (1907), Саппоро (1918).

В 1996 из 1,555 млн. выпускников средней школы второй ступени 460 тыс. поступили в колледжи (95% из них – частные) и 579 тыс. – в университеты с четырехлетним курсом обучения. Из них 20% были приняты в государственные университеты, остальные – в частные. Более 90% студентов двухлетних младших и пятилетних технических колледжей – девушки, а в университетах 75% студентов – юноши. Абитуриенты, не принятые в вуз, обычно готовятся (самостоятельно либо с репетитором) к повторным вступительным экзаменам в то же учебное заведение.

В Японии сохраняются многие традиционные виды литературы и искусства. Особой популярностью пользуются стихотворные жанры: танка (нерифмованное пятистишие из 31 слога) и хайку, или хокку (нерифмованное трехстишие из 17 слогов). В воскресных выпусках большинства общенациональных и местных газет имеются колонки со стихами в жанре хайку или танка и оценкой лучших из присланных работ. Функционируют также национальные клубы любителей хайку и танка, члены которых встречаются в местных отделениях и сочиняют стихи для публикации в клубных изданиях. Существуют также специальные государственные организации, в которых обучают молодежь японским танцам, пению в стиле но, аранжировке цветов, чайной церемонии, рисованию тушью, каллиграфии и игре на таких инструментах, как 13-струнный кото, трехструнная вертикальная флейта сямисэн, или сякухати.

Корни современной японской литературы лежат в древней культуре; темы, характерные для Гэндзи-моногатари, классического произведения 11 в. японской писательницы Мурасаки Сикибу, остаются лейтмотивом и в таких романах, как Личное дело Оэ Кэндзабуро, Нобелевского лауреата по литературе 1994. Широко известен в стране и за рубежом мастер нравственно-философского и гротескно-фантастического романа Абэ Кобо (Женщина в песках, Сожженная карта, Человек-ящик и др.). Тенденции развития современной японской прозы не могут быть поняты без учета влияния на нее западного реалистического романа. Многие писатели прошлого, такие, как Нацумэ Сосэки и Мори Огай, пришли в литературу после углубленного изучения произведений европейских авторов; это характерно и для современных авторов, включая Оэ Кэндзабуро и Накамура Синъитиро, изучавших французскую литературу в Токийском университете.

В театральной жизни Японии традиционные театральные жанры – ноо (но, ногаку), кабуки, кукольный театр бунраку, или дзёрури, – уживаются с современным театром. Жанр ноо сформировался в 14 в. Это музыкальное представление с песнями, танцами и драматическим сюжетом, основу которого составляют произведения классической японской литературы.

Популярный в Японии театр кабуки возник в начале 17 в. В его репертуаре в основном классические пьесы. Однако для театров ноо и кабуки писали также такие известные современные прозаики, как Мисима Юкио и Осараги Дзиро. Среди актеров кабуки – исключительно мужчин – широкую известность приобрел Бандо Томасабуро. В 1990-е годы звезды японского театра выступали в спектаклях кабуки, проходивших с аншлагом в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Сеуле, Сиднее, Мехико и Каире.
Среди крупных современных драматургов – Иноуэ Хисаси, Тэраяма Сюдзи, Кара Дзюро. Тэраяма и Кара известны социальной сатирой, а пьесы Иноуэ, среди которых Нихондзин-но хэсо (Пупок японца), завоевали симпатии зрителей своим тонким юмором и разнообразием тем. Однако наиболее популярны в последние годы музыкальные постановки. Труппа Гэкидан Сики побила рекорд посещаемости благодаря показу таких мюзиклов, как Кошки и Эвита. Пьеса Фудзита Тосио Перед наводнением считается одним из лучших японских мюзиклов.

В Японии создана мощная киноиндустрия, значительная часть продукции которой экспортируется в США и Европу. Наиболее известны такие талантливые японские кинорежиссеры, как Куросава Акира (Идиот, 1951, Семь самураев, 1954, Дерсу Узала, советско-японский фильм 1976, Августовская рапсодия, 1991 и др.), Синдо Канэто (Голый остров, 1960, Сегодня жить и умереть, 1970, Горизонт, 1984 и др.). Ежегодный репертуар в японских кинотеатрах в течение ряда лет состоял примерно из равного числа японских и иностранных (главным образом, американских) кинофильмов.

Япония славится фарфоровыми изделиями. Наследники Какиэмона Сакаида, мастера 14 в., чье имя непрерывно передавалось в семье по наследству от отца к сыну, создали в 17 в. стиль арита, уникальное направление в производстве фарфора.
Библиотеки и музеи. Крупнейшая в Японии Национальная парламентская библиотека в Токио насчитывает более 5 млн. томов. Токийский университет занимает первое место среди других учебных заведений по богатству своих книжных фондов (свыше 4 млн.). Университетские библиотеки разрешают доступ к своим хранилищах только профессорскому составу и аспирантам. Для студентов же выделены специальные помещения, куда библиотеки передают в постоянное пользование литературу по каждой академической дисциплине. Одно из главных хранилищ рукописей и редких книг находится в Центральной библиотеке города Тенри (в префектуре Нара). Ее фонды насчитывают ок. 1,6 млн. единиц и включают собрание ранних изданий и черновиков рукописей коллекционера Лафкадио Херна, англоязычного журналиста и одного из первых европейцев, очарованных Японией. В Правительственной библиотеке хранится примерно 575 тыс. редких и старых книг. В каждой из 47 префектур страны и в крупных городах работают публичные библиотеки. В сельских районах действуют передвижные библиотеки, и даже в деревнях, в залах для проведения встреч и собраний (комикан), имеются небольшие библиотечные фонды.

В Мино, пригороде Осаки, расположен Государственный музей этнологии, обладающей большой этнографической и археологической коллекцией. В столичном парке Уэно находится Токийский национальный музей, выделяющийся богатым собранием шедевров японского искусства и археологических находок. В музее, получающем мощную государственную поддержку, сосредоточены художественные произведения индийских, китайских и корейских мастеров. В специально отведенном здании хранятся сокровища 6–7 вв. из храма Хирюдзи (префектура Нара). Государственные музеи имеются также в Киото и Наре. Основу их собраний составляют картины и скульптуры, принадлежавшие близлежащим храмам. Три интересных частных коллекции произведений японского и китайского искусства экспонируются в префектуре Токио: галерея Идэмицу, в которой представлено много картин и произведений каллиграфии дзэнского монаха и художника конца 18 – начала 19 в. Сэнгая, и художественные музеи Нэдзу и Гото. В токийском парке Уэно разместились также Национальный музей современного искусства (основан в 1952), в фондах которого хранится более 900 репрезентативных работ японских художников, созданных после реставрации Мэйдзи, и Национальный музей западного искусства (открыт в 1959), в котором демонстрируются творения европейских и американских мастеров.

Письменность

ПИСЬМЕННОСТЬ в Японии возникла на основе китайской немногим более 1200 лет назад. Различные гипотезы об исконных письменах, якобы существовавших у японцев до знакомства с китайской культурой, не выдерживают серьезной научной критики. В современной японской системе письма применяются главным образом символы двух видов: (1) словесные (точнее, морфемные) знаки — иероглифы (по-японски «кандзи») и (2) слоговые знаки («кана»; в русской речи этот термин обычно имеет ударение на втором слоге). Кроме того, на сегодняшний день в эту систему входят (хотя и на периферийном положении) еще и (3) фонемные знаки — латинский алфавит (ромадзи).

Иероглифы заимствованы японцами из Китая, где они возникли еще во II тысячелетии до н.э. и приняли вид, близкий к современному, около 2 тыс. лет назад, при династии Хань. Чужеземное происхождение иероглифов отражается в их японском наименовании: кандзи — «ханьские знаки», «китайские письмена». Иероглифы отличаются от фонетических письменных знаков тем, что воспроизводят на письме не звуки (фонемы) и не слоги, а слова (или морфемы), т.е. значащие единицы языка.

В конечном счете иероглифы восходят к рисункам, хотя в нынешнем своем виде они почти совсем утратили изобразительность. Первые попытки писать с помощью китайских знаков по-японски относятся к VI–VII вв. н.э., однако сколь-нибудь пространные японские тексты, записанные иероглифами, появились в VIII в.; к ним относятся прежде всего свод мифов и преданий «Кодзики» (отчасти, впрочем, написанный по-китайски) и поэтическая антология «Манъёсю». Некоторые сравнительно немногочисленные иероглифы, так называемые кокудзи («отечественные знаки»), были созданы в Японии, но из элементов китайского происхождения и по китайским структурным моделям.

Кана возникла в Японии, но генетически восходит к иероглифам. Строго говоря, кана — это те же иероглифы, только употребленные не в основной своей функции (передача морфем), а в функции вторичной, фонетической (передача слогов), в отвлечении от смысла, подобно цифре 7 в ребусном написании 7Я, передающем русское слово «семья». Однако обычно словом «кана» обозначают знаки не просто фонетически употребленные, но еще и графически упрощенные. Кана существует в двух основных вариантах, различающихся способом упрощения: катакана — иероглифы в уставном начертании, от которых взяты лишь небольшие фрагменты, и хирагана — иероглифы в скорописном начертании, которое уже само по себе проще уставного. Хотя катакана и хирагана представляют собой разновидности одного и того же слогового алфавита, многие их знаки, имеющие идентичное звуковое значение, восходят к разным иероглифам и совсем не похожи друг на друга (ср. русские прямые и курсивные буквы «а» и а, «д» и д). Кана формировалась постепенно, но можно с уверенностью сказать, что она существует по крайней мере с X в.

Иероглифика всегда считалась в Японии основным видом письма, кана — второстепенным, вспомогательным.

В современном японском письменном тексте иероглифы и кана чередуются. Как правило, для записи лексической части текста (корни, основы) используются иероглифы, а для записи его грамматической части (аффиксы, служебные слова) — хирагана. Некоторые слова, прежде всего иноязычные заимствования (гайрайго), иероглифами обычно не пишутся, для их записи служит катакана.

В принципе, как хирагана, так и катакана вполне пригодны для записи всего текста целиком, включая и основы слов. Однако к такой орфографии прибегают лишь в силу крайней необходимости, когда по каким-либо причинам нельзя использовать иероглифы; так, в книгах для самых маленьких детей, еще не знакомых с иероглификой, обычно применяется сплошная хирагана, в телеграммах — сплошная катакана. Нормой же является кандзи-кана-мадзири-бун, т.е. «письмо иероглифами с добавлением слоговых знаков».

Латинский алфавит, ро:мадзи, т.е. «римские знаки», известен в Японии с конца XVI в., но широкое распространение получил только в XX в., особенно после второй мировой войны. Как правило, латинские буквы встречаются в текстах на японском языке в виде редких вкраплений, чаще всего аббревиатур.

Традиционное, пришедшее из Китая направление письма — вертикальное: знаки расставляются сверху вниз, а строки справа налево. Книги, напечатанные таким письмом, листаются обратным европейскому способом — корешок у них не с левой, а с правой стороны. Впрочем, в ХХ столетии японский язык все чаще пользуется европейским, горизонтальным направлением письма; например, оно стало нормой для деловых документов.

В качестве образца японского письменного текста приведем фразу из книги, набранную вертикально в две строки: «Эну-этти-кэй тэрэби дэ кокудзи кайкаку о мэгуру ронсо: га атта токи» — «Когда на телевидении Эн-эйЧ-кэй (Японская вещательная корпорация) шла дискуссия о реформе отечественной письменности» (справа от каждой литеры указывается ее чтение, правее — тип знака).

Фонд иероглифов насчитывает многие тысячи знаков. Точно определить его объем невозможно, так как он является принципиально открытым, подобно лексическому фонду языка: некоторые иероглифы выходят из употребления, возникают новые — благодаря тому, что элементарные графемы вступают в новые сочетания, которых не было прежде (правда, в наши дни это случается редко).

Список иероглифов «Дзё:ё: кандзи хё:» («Перечень иероглифов повседневного употребления»), рассматривающийся в современной Японии как необходимый иероглифический минимум, насчитывает 1945 знаков; действующий ныне в качестве технического стандарта список иероглифов, предназначенных для введения в память компьютеров, включает 6355 знаков; авторитетный иероглифический словарь «Дайдзитэн», включающий практически все — в том числе и редкие — иероглифы, которые реально могут встретиться современному читателю-японцу, охватывает около 16 тысяч знаков; самые же полные китайские и японские иероглифические словари, при составлении которых преследовалась цель зарегистрировать все без исключения знаки и их начертательные варианты, встречающиеся в памятниках иероглифической письменности, приводят более 50 тысяч иероглифов.

Кана насчитывает 48 основных знаков (не считая производных); поскольку каждый знак имеет по два варианта (катакана и хирагана), то эту цифру надо удвоить: 96.

Кроме этого кана включает производные знаки (отличающиеся от обычных наличием диакритического значка или уменьшенным размером) для обозначения слогов со звонкими и мягкими согласными, а также с необычными для японского языка сочетаниями согласного и гласного звуков, которые встречаются в иноязычных заимствованиях. Число таких производных знаков трудно установить с абсолютной точностью, так как не все они являются в равной мере общепринятыми, некоторые встречаются только в специальных научных публикациях, в окказиональной авторской орфографии и т.п. Существует также особый знак долготы гласного (длинная черта). С учетом всех этих дополнений кана насчитывает свыше 80 знаков, а если катакана и хирагана не объединяются, то эта цифра возрастает почти до 170.

Сложность японской системы письма усугубляется тем, что почти каждый иероглиф имеет не одно чтение, а два, иногда и больше. В других языках, пользующихся китайскими иероглифами — китайском и корейском, иероглифы с несколькими чтениями хотя и встречаются, но скорее в порядке исключения. Обычно в японском языке иероглифу приписываются два чтения: он и кун. Термин он (буквально — «звучание») обозначает слово (или морфему), вместе с иероглифом пришедшее в японский язык из китайского. Кун (буквально — «толкование») — это исконно японское слово, как правило, синонимичное он, поясняющее его смысл. Например, иероглиф «гора» имеет онное чтение сан (в современном китайском языке — шань) и кунное яма. Иероглиф «вода» имеет онное чтение суй (в современном китайском языке — шуй) и кунное мидзу. Первоначально, в эпоху заимствования иероглифики, не только сами иероглифы, но и слова (морфемы) сан, суй были для японцев элементами чужого языка, значение их было неизвестно и требовало пояснения понятными, родными словами: сан — это яма, то есть «гора»; суй — это мидзу, то есть «вода». С течением времени морфемы сан, суй прочно вошли в японский язык, в результате чего слова яма, мидзу в какой-то мере утратили функцию «толкований» иероглифов, но связь с иероглифами они сохранили, и постепенно иероглифы «гора», «вода» стали рассматриваться как средство записи не только морфем сан, суй (изначально с ними связанных), но и слов яма, мидзу (ассоциированных с ними уже на японской почве).

Определить, как читается иероглиф в том или ином конкретном случае его употребления — по он или по кун, можно лишь за счет контекста. Некоторые иероглифы имеют не одно, а несколько онных чтений. Это связано главным образом с тем, что некоторые китайские слова или морфемы заимствовались японским языком несколько раз — в разное время и из разных диалектов китайского языка. С другой стороны, многие иероглифы имеют по нескольку кунных чтений, обычно синонимичных или связанных по смыслу. Кроме того, иногда кун приписывается не одному иероглифу, а последовательности из двух или трех знаков, рассматриваемой как единое смысловое целое. Например, цепочка знаков (первый иероглиф означает «пять», второй «луна», третий «дождь») читается самидарэ, что значит «ранние летние дожди», однако слово самидарэ не делится ни на какие части, соответствующие тому или иному из этих иероглифов по отдельности, и только его общий смысл примерно совпадает с суммарным смыслом иероглифической цепочки: «майские (пятого месяца) дожди». В целом японская орфография отличается нерегулярностью и охотно допускает вариантные написания для одного и того же слова.

Все это делает японскую систему письма, несомненно, самой сложной в мире, создает немалые трудности в школьном обучении, в типографском деле. Неудивительно, что во второй половине прошлого века и в первой половине нынешнего в Японии, как и в Китае, развернулось общественное движение за упрощение письма (как составная часть движения за модернизацию языка). Радикальные представители этого движения призывали к полному отказу от иероглифики; в качестве альтернативы предлагались кана или латиница. Однако их проекты не были реализованы. После второй мировой войны в ходе демократических преобразований в Японии была проведена и реформа письменности. Главные нововведения в этой сфере пришлись на 1946–1948 гг., когда, в частности, был введен иероглифический лимит «То:ё: кандзи хё:» («Перечень иероглифов современного употребления»), существенно ограничивший выбор иероглифических знаков, допустимых в печатных изданиях, и многие иероглифы сложного начертания были официально заменены более простыми. По сравнению с радикальными проектами эти преобразования выглядят довольно умеренными: основные принципы японской системы письма остались в силе. И все же система подверглась значительной рационализации.

В последние десятилетия ХХ в. нормализаторские и ограничительные тенденции в японской языковой политике практически сошли на нет. Так, упоминавшийся выше иероглифический лимит «Дзё:ё: кандзи хё:», введенный в 1981 г., содержит больше допустимых знаков, чем лимит 1946 г., и носит скорее рекомендательный, чем предписывающий характер. Японская орфография снова стала весьма либеральной; редкие иероглифы и старые написания уже не осуждаются и не изгоняются, как в послевоенные годы, допускается все, хотя лишь там, где это уместно (например, при переиздании старинных книг или для достижения эффекта стилизации). Заметную роль в этой смене ориентиров сыграло массовое внедрение компьютерной обработки текста, поскольку компьютер дает каждому пишущему возможность быстро и эффективно воспроизводить самые редкие литеры. В обозримом будущем каких-либо радикальных реформ в области японской письменности ожидать трудно.

КАЛЛИГРАФИЯ. «Путь каллиграфии» (Сёдо) «протянулся» в Японию из Китая. Столь непростой вид письменности развился в Древнем Китае к середине II тысячелетия до н.э. из пиктограмм — схематических изображений различных предметов и явлений. Архаичные, сложные, тяжеловесные знаки постепенно упрощались, приспосабливались для более быстрого написания, и к началу нашей эры пиктографические мотивы превратились в собственно иероглифы с квадратообразной формой, которая слагалась из комбинаций линий, штрихов и точек. Со временем оформилось несколько стилевых направлений, разделяемых по форме написания на устав (полное изображение иероглифов), полускоропись и скоропись.

Дальневосточная каллиграфия — не просто своеобразная система письменности, это один из ведущих видов искусства, обладающий глубоким философским смыслом.

Иероглифы представляют собой идеограммы, то есть обозначают целые понятия. Такая форма фиксации информации оказала значительное влияние на характер мышления людей, способствовала формированию структурно-образного восприятия.

В Японии каллиграфическое письмо появилось в VII в. Японские каллиграфы довольно быстро догнали своих учителей и добились немалых успехов. На базе китайских стилей японцы создали несколько новых, отличающихся гораздо большей простотой, эмоциональностью. В эпоху Эдо (1600–1868) появились такие декоративные стили, как кабуки-модзи и дзё-рури-модзи, использовавшиеся для афиш и программ театров Кабуки и Дзёрури.

Вот как определил различие между китайским и японским каллиграфическими направлениями С. Н. Соколов-Ремизов: «В китайской каллиграфии главное — это энергия, внутренняя сила кисти... Ведущую роль играет здесь чуткое осязание кистью бумаги... В японской же каллиграфии решающее значение имеет внешняя сила кисти-мазка, в ее языке главное — не осязание, не проникновение, а жест, танец».

Искусство каллиграфии, в котором так важны психофизические аспекты творческого процесса, связанные с духовной и физической подготовленностью художника, с требованием максимальной сосредоточенности, спонтанностью исполнения, испытало большое воздействие эстетики и практики дзэн-буддизма.

Каллиграфия в дзэн является и средством медитации, и путем познания, своего рода учебным пособием, и духовным завещанием мастера, в каждом случае — это образец высшей искренности и самоотдачи, гармоничной экспрессии и безыскусности. Не случайно термин «бокусэки» («след туши»), как называли в Японии каллиграфию, с XV в. использовали преимущественно по отношению к дзэнскому направлению.

Восприятие каллиграфии требует определенного уровня интеллектуальной и духовной культуры, ведь нужно не просто понять написанное, чрезвычайно важно увидеть и почувствовать, как написано.

Современная японская каллиграфия сохраняет многовековые традиции и на их основе создает и развивает новые направления. В 1948 г. была создана Ассоциация мастеров современной каллиграфии, которая и по сей день является одним из ведущих объединений в этой области. Ежегодно данная организация устраивает выставки в трех вариантах: на одной демонстрируются копии старинных образцов, другая представляет работы современных мастеров широкого круга, на третьей осуществляется показ произведений каллиграфов высшего класса.

Укрупненные, обобщенные образы, написанные в динамичной манере, представляют одно из направлений «поиска новых изобразительных решений», объявленного представителями ассоциации. Это оригинальное направление (шаг к авангарду) использовало многое из традиционного багажа, в частности принцип сокращения иероглифов в полускорописи и скорописи, выделение одного-двух иероглифов, а также принцип артистической «игры кистью и тушью», который стал характерной особенностью японской каллиграфии ХХ в.

Уже в начале 1950-х гг. появилось абстрактное направление, в котором иероглифы практически утратили конкретное смысловое значение, дав импульс свободной, экспрессивной импровизации. Абстрактная каллиграфия, в отличие от аналогичного явления в живописи, не свидетельствует о кризисной ситуации, а, напротив, является показателем очень высокого уровня мастерства художника, прошедшего все необходимые этапы обучения искусству письма. Она более открыто и непосредственно доносит до зрителя мысли автора, его чувства, настроение, сохраняя при этом присущую традиционной каллиграфии культуру владения кистью и тушью.